145 лет назад, 11 сентября 1877 года, в польской мелкопоместной дворянской семье появился на свет Феликс Дзержинский. Верный рыцарь революции или Железный Феликс – как ни назови, а все согласятся, что это был человек-личность и несомненно знаковая фигура нашей истории.Он родился в Ошмянском уезде Виленской губернии Российской империи (ныне территории Белоруссии и Литвы). Учился в Виленской гимназии (в которой, кстати, в своё время проходил обучение П. А. Столыпин).Здесь же он впервые знакомится с марксистской литературой и вскоре, поглощённый революционными идеями, как сам вспоминал, «вместе с кучкой ровесников дал (в 1894 году) клятву бороться со злом до последнего дыхания». Ему было семнадцать лет. Начинался второй период его жизни, в котором ему предстояло в общей сложности 11 лет провести на каторге, в тюрьмах и ссылках. Родные беспокоились о нём, просили прекратить революционную и агитационную деятельность, но он отвечал в письме из вятской ссылки: «пределом моей борьбы может быть лишь могила». Бунтарский дух не давал покоя, этот человек не мог подчиниться судьбе узника, поэтому неоднократно сбегал. «В тюрьме я созрел в муках одиночества, в муках тоски по миру и по жизни. И несмотря на это, в душе никогда не зарождалось сомнение в правоте нашего дела», – писал Дзержинский в дневнике.  

Февральская революция освободила Дзержинского из Бутырской тюрьмы. Оказавшись на свободе, он подключается к работе Московской партийной организации: выступает на митингах, призывает к борьбе против империалистической войны, создаёт отряды Красной гвардии. Он принимал активное участие в работе VI съезда Российской социал-демократической рабочей партии большевиков (РСДРП (б)), нацелившего большевистскую партию на подготовку вооружённого восстания. На этом съезде он был избран членом центрального комитета (ЦК) партии, а 16 октября 1917 года на расширенном заседании ЦК партии избран в Военно-Революционный центр ЦК по руководству восстанием. Октябрьская революция совершалась при его непосредственном руководстве.

Яркий след в развитии советской государственности и истории Советской России Дзержинский оставил, стоя во главе Всероссийской чрезвычайной комиссии (ВЧК). Организация была создана 20 декабря 1917 года, в тот момент, когда в стране после революции не оказалось органа, который взял бы на себя борьбу «с контрреволюцией, саботажем и спекуляцией». Новый орган, подчинявшийся непосредственно Совету народных комиссаров, мог оперативно реагировать на новые вызовы и имел достаточно широкие полномочия.

Аппарат ВЧК состоял из нескольких человек, а канцелярия находилась в портфеле Дзержинского. Председатель и его немногочисленные подчинённые работали в здании бывшей «охранки» на Гороховой улице в Петрограде и поначалу занимались лишь предварительными расследованиями свершившихся преступлений. Постепенно в организации появились отделы, подразделения и территориальные ячейки (ГубЧК). Когда началась Гражданская война, чекистам (так называли сотрудников ВЧК) дали практически неограниченные права в вынесении и исполнении приговоров. И здесь важно было «держать марку» и не перегнуть палку, не стать палачом. Дзержинский воспитывал своих подчинённых в духе безграничной преданности партии. «Чекистом, – говорил Феликс Эдмундович, – может быть лишь человек с холодной головой, горячим сердцем и чистыми руками». Или: «Тот, кто станет жестоким и чьё сердце останется бесчувственным по отношению к заключённым, должен уйти отсюда. Здесь, как ни в каком другом месте, нужно быть добрым и благородным».

Насколько глубоко прониклись его подчинённые и коллеги подобными наставлениями, судить несложно. Исследователи и историки называют порой их деятельность «Красным террором», периодом, когда без суда и следствия погибли тысячи людей.

Работоспособность и личные качества Дзержинского высоко ценились руководством и потому его несколько раз назначали на проблемные должности и дела там и вправду начинали идти лучше. Например, во время его руководства Народным комиссариатом путей сообщения была, наконец-то, организована охрана путей и железные дороги перестали быть объектом нападений бандитов. Дзержинский также стоял у истоков создания пограничной службы Советской России. Он лично курировал создание особых коммун для осиротевших детей, которых на улицах в тяжёлое послереволюционное время появилось множество, и тем самым спас миллионы беспризорников и вернул их к нормальной жизни.

В 1921 году около 20 губерний и областей страны охватил голод. И здесь Дзержинский проводит большую работу по мобилизации продовольственных ресурсов страны, по доставке хлеба в голодающие районы. В январе 1922 года его направляют в Сибирь в качестве особоуполномоченного по урегулированию всех вопросов, связанных с вывозом продовольствия в Москву, Петроград и голодающие районы Поволжья.

Железный Феликс оставил след в новой экономической политике (НЭП) молодого Советского государства. Дзержинский возглавил Высший совет народного хозяйства (ВСНХ) – орган, который руководил всей промышленностью РСФСР. Интересно, что в отличие от Иосифа Сталина, Дзержинский считал, что излишнее «огосударствление» не приведёт к развитию экономики. Он призывал поддерживать мелкие частные инициативы, а в процессе индустриализации ориентироваться на нужды главной кормилицы страны – деревни.

После смерти Ленина Дзержинский стал замечать, что руководство страны отходит от принципов, сформулированных вождём революции, и не стеснялся об этом говорить. Он обвинял партийных деятелей в «бюрократизации».

В Президентской библиотеке хранится целая подборка интереснейших изданий о Дзержинском, написанных его современниками. Среди них есть раритет – книга «Три последние речи» Ф. Э. Дзержинского (выступления перед наркомами и аппаратом). Она была издана только один раз, в 1926 году, и вошли в неё три его выступления, произнесённые в течение нескольких дней пленума Центрального Комитета и Центральной контрольной комиссии ВКП(б) (14–23 июля 1926 года). Вячеслав Молотов в предисловии к книге писал: «Дзержинский прямо бичует недочёты и пороки управления, бюрократизм и душащую дело волокиту. Он горит в работе по исправлению недостатков и, добившись успеха, берёт на себя ещё более трудную и сложную задачу в другом».

«Когда мы говорим о производительности труда рабочего, – говорил с трибуны на своем последнем пленуме Дзержинский, – измеряем её тем количеством продукции, которое он нам дал. А производительность труда в управленческих органах сможем ли мы измерить тем количеством продукции, которое даём в нашей работе?» Он сам предлагает ответ: «Наши измерители определяются длиной наших ведомостей и нашей неслыханной волокитой. У нас в бюрократических органах управления энергии тратится очень много, но толку даёт безобразно мало… Бесконечная коллегиальность, комиссии, совещания и т. д. превратились в помеху. Согласования вопросов превращаются у нас часто в карикатуру: открываются прения, преют в то время как наперед можно сказать, какое будет решение».

«Я никогда не кривлю душой, если я вижу, что у нас непорядки, я со всей силой обрушиваюсь на них. Мне одному справиться трудно, поэтому я прошу у вас помощи...» Выступление его сопровождалось неодобрительным шумом, выкриками из зала. В ночь после пленума Феликс Эдмундович Дзержинский умер.