ЧУВАШСКИЙ ЛИР ОКАЗАЛСЯ БЕСКОНЕЧНО ДОБРЫМ

Открытие сезона в Чувашском государственном театре юного зрителя им. М. Сеспеля ознаменовала премьера трагедии Уильяма Шекспира "Король Лир", состоявшаяся 20 сентября. Пьеса английского гения, поставленная при поддержке гранта Министерства культуры России, нашла на чувашской сцене необычное воплощение, считает Мария Митина.

...Непреступная Фудзияма, подернутая прохладными утренними облаками. Японские шторы, смастеренные из связанных между собой деревянных дощечек. Голое и по-зимнему белесое деревце. Египетские папирусы с изображением фараонов и жрецов. Античные скульптуры, культивирующие совершенство человеческого тела. Медвежья шкура, распластанная на мольберте. Тряпичный шалаш, задуваемый свирепой вьюгой. Языческие идолы, увешанные оленьими рогами, дубовыми досками, металлическими пластинами и велосипедными колесами. Бревенчатые скамьи с потайными люками. Стол с шатающимися ножками. Деревенская телега, приспособленная для перевоза шутовских колпаков и гитары...
В основе авторской концепции режиссера и художника спектакля Станислава Васильева лежит идея универсальности шекспировского сюжета. По замыслу постановщика, история Лира – это история многих, и произойти она может в любое время и в любом уголке земли. Разве мало на свете стариков, брошенных родными детьми? Разве мало властительных богачей, вмиг теряющих и богатство, и власть? Эти вопросы являются для постановщика ключевыми.
Костюмы героев, как и сценография спектакля, интригуют эклектичностью и стилевой многоплановостью. Если в первых картинах актеры окутаны белоснежными покрывалами и напоминают древнегреческих богов, то далее благородные одежды сменяются современными пиджаками, брюками, темными очками, кружевными накидками и сероватыми норковыми манто. А Шут даже может похвастаться расклешенными джинсами в сочетании с балетной пачкой, шапкой-ушанкой, кроличьей телогрейкой и, представьте себе, настоящими пуантами.
Восхитительная «несуразица», царящая в оформлении красочного действа, ничуть не мешает исполнителям. Не каждый спектакль может похвастаться столь гармоничным, точно подобранным актерским ансамблем. Василий Павлов трактует образ Лира как олицетворение тоски, боли и горького разочарования в жизни. Как это ни парадоксально, но в душе короля нет ни капли эгоцентризма и тиранства. Герой хочет выглядеть жестоким, как и подобает настоящим властителям, но печальный взгляд из-под усталых век, угнетенно опущенная голова и поникшие плечи разоблачают его. И хотя временами в репликах британца слышатся гневные нотки, а жесты нередко отдают негодованием и резкостью, мы понимаем, что перед нами скромный, бескорыстный и бесконечно добрый человек. Несколько раз он ударяет кулаком по столу и повышает голос. Но сцены второго акта, когда безумный и немощный король, увенчанный рулонами туалетной бумаги, замерзает на улице в грозовую ночь, все искупают.
В одной эмоциональной гамме с Лиром оказываются Кент (Дмитрий Петров), Глостер (Александр Степанов), Эдгар (Николай Тарасов) и Корделия (Людмила Павлова). Став жертвами слепого недоверия правителя, они попадают в самую гущу страданий и страхов. Ярким контрастом героям выступают Гонерилья (Наталья Шамбулина), Регана (Венера Пайгильдина) и Эдмунд (Сергей Никитин). С напускной улыбкой на разукрашенных губах, высоким срывающимся голоском и уверенным, но по-дамски элегантным шагом марширует среди двух образных полюсов Шут Ольги Почалкиной.
Спектакль изобилует оригинальными режиссерскими находками. Так, например, медвежья шкура оказывается картой поделенного между дочерьми государства, металлические пластины – тревожным набатом, бревенчатая скамья – гробом, а велосипедное колесо – жерновом судьбы. Ребусов и загадок множество. А вот, кстати, одна из них: почему сцена неумолимо движется под откос, словно накрененная палуба разбивающегося о скалы корабля?