- Нет, все проще - в Казанское хореографическое училище меня привела мама. Пошли мы просто из любопытства. Легко и играючи прошел и первый, и второй тур. И только на третьем пришло волнение: а вдруг завалю? Прошел и его, и стал учиться.

 

- Ну конечно, - мечтал стать клоуном. И сейчас иногда вспоминаю о своей несбывшейся мечте.

 

- Думаю, что в нашей профессии и в театре возможно все.

 

- Сразу после окончания училища получил 11 предложений из разных театров России, в том числе из трех московских трупп (Камерный балет «Москва», Кремлевский балет, труппа Васильев — Касаткина). Но выбрал Чувашский театр. Во-первых, я был уже знаком с труппой — будучи студентом, проходил здесь практику, и во-вторых, здесь мне было сразу же предложено танцевать ведущие партии.

Сейчас Айдар Хисамутдинов ведет практически весь репертуар. А самыми любимыми являются партии Принца из «Золушки», Шахриара из «Тысячи и одной ночи», Эбина из «Любви под вязами».

 

- Каждая интересна по-своему. Но классика есть классика. Работа в классическом спектакле дает профессиональный рост. Хотя современная хореография очень увлекает. Это то, чего никогда не было в русской школе - особая техника, иная пластика. В репертуаре нашего театра таковым является спектакль «Любовь под вязами».

 

- Положительное. Было время, когда я занимался современными танцами параллельно с учебой в хореографическом училище.

 

- Артисты балета, по моему мнению, подразделяются на две категории. Одна - собственно артисты, другая - конкурсанты. В условиях конкурса очень сложно за несколько минут показать все, на что ты способен - то есть, одновременно и высокую технику, и актерскую игру. Я - по природе - больше актер. Для меня на сцене важнее создать образ, чем поразить зрителей только сложными прыжками и пируэтами.

 

- Представь себе художника, перед которым лежит чистый холст. И он должен его расписать. Я прихожу в театр, сажусь перед зеркалом, отбрасываю все эмоции и мысли, начинаю гримироваться… Перед спектаклем я стараюсь быть никаким. Все будет на сцене. Когда открывается занавес, ты уже не тот человек, которым являешься в жизни, ты уже в образе.

 

- Ощущение опустошения. Это - в лучшем случае. Такое состояние, которое вообще невозможно описать. Когда оно приходит, понимаешь, что спектакль удался. Если же остается слишком много эмоций, это означает, что ты в роли полностью не раскрылся. Меня радует то, что чаще я возвращаюсь в гримуборную в состоянии опустошения.

 

- Потому что сцена, - это возможность прожить не одну свою жизнь, а несколько. Мне нравится моя профессия и все, что с ней связано - это музыка, творчество и даже трудности.

 

- Костюмы я действительно расшиваю, но редко. А особый интерес у меня к женским вечерним украшениям, театральным диадемам и головным уборам. Их уже скопилось достаточно много. Откуда у меня это - не знаю. Видимо, это как-то связано с моим очень трепетным отношением к театральным костюмам вообще. Какой-то порыв к красоте. Как и потребность танцевать.