Кто сегодня не знает народную артистку Инну Чурикову! Перечень ее киношных и театральных ролей занял бы не одну страницу. Но мало кто знает, что свою первую главную роль она сыграла в фильме «В огне брода нет». И уж совсем никто не знает, что мне посчастливилось сниматься с ней в этом фильме. Было это в славном городе Муроме, где я тогда жил и учился в радиотехникуме. Впрочем, все по порядку.

«Спасибо всем»

1967 год. Канун юбилея октябрьского переворота, или, как тогда называли, Великой Октябрьской социалистической революции. Мужскую половину нашего курса собрали в актовом зале. Молодой человек в потертом кожаном пиджачке (большая по тем временам редкость), представившись вторым режиссером фильма «В огне брода нет», обратился к нам за помощью. Короче говоря, нужна была массовка. Эпизод таков: мимо железнодорожного вокзала проходит строй красноармейцев. И с перрона к ним прыгает комиссар, чтобы уйти на фронт (его играл покойный ныне актер Анатолий Солоницын). Все это происходит на экране в течение 10–12 секунд, не более.

Собственно говоря, согласия нашего никто и не спрашивал, занятия отменили в этот день и отправили нас в распоряжение киношников. Съемки намечались ночные, вернее, предрассветные, часиков эдак в шесть утра. Целый день нас готовили, превращали в красноармейцев, а дело это, прямо скажу, совсем непростое. В армии из нас тогда никто не служил еще, шинель мы видели впервые, а уж чтобы сделать из нее скатку... Более того, выдали солдатские ботинки с обмотками длиной примерно метров пять. Их к тому времени и настоящие солдаты не носили лет тридцать, чего уж про нас говорить. Вручили подсумок для патронов и винтовку-трехлинейку образца 1891 года с просверленным, правда, бойком. Если вы видели фильм «Ленин в Октябре», то там красноармейцы – точь-в-точь мы.

Съемки проводились на одном из пригородных полустанков, были изготовлены соответствующие декорации, пригнали паровоз с теплушками времен гражданской войны. Командовал съемками, выражаясь военным языком, режиссер-постановщик фильма Глеб Панфилов. Впрочем, до них было еще далеко. Во-первых, темновато, не рассвело окончательно. Во-вторых, это необученное дикое войско надо было хоть чуть-чуть научить строевому шагу. Этим и занялись ассистенты режиссера, гоняли нас до седьмого пота. Мне приклеили этакие унтерские усики а-ля Григорий Мелехов. Очень уж мне не хотелось их потом возвращать хозяевам, но гримерша больно-то и не спрашивала: ходила после съемок по рядам и просто их отдирала. С одним парнем курьез приключился: у него свои настоящие усы были, очень похожие на приклеенные, гримерша и их пыталась отодрать. Вот смеху-то было.

Сами съемки заняли всего несколько минут. Затем традиционное «спасибо всем», и нас отпустили с миром. До города добирались своим ходом. Можете представить себе такую картину: по древнему Мурому идут «революционные» солдаты с винтовками...

Когда фильм вышел на экран, я его смотрел самым внимательным образом, но себя так и не разглядел. Да что там себя, никого не узнал, сколько ни старался.

В те годы за массовку платили три рубля. Мы получили на рубль больше –  ночные все-таки съемки.

Таня Теткина вблизи и на экране

Киноэкспедиция фильма «В огне брода нет» расположилась в соседнем  доме на берегу Оки. Место, скажу вам, живописнейшее. Многие эпизоды снимались именно там. Запросто можно было встретить известных актеров Михаила Глузского, Евгения Лебедева, Анатолия Солоницына. А с Михаилом Кононовым мы даже подружились. Получилось так. В экспедиции подвизался некий молодой человек. Он писал стихи, учился в Литературном институте. Я в те годы тоже баловался ими, на этой почве мы и сошлись. В фильме он сыграл крохотную эпизодическую роль раненого бойца по фамилии Веревкин. Эпизод таков: санитарный поезд останавливается в чистом поле, раненые бегут в разные стороны. Санитарка Таня Теткина (ее как раз и играет Чурикова) выбегает из теплушки и кричит: «Веревкин, Веревкин, куда ты? У тебя же шов разойдется!». Тот поворачивается, крупный план, и на этом эпизод заканчивается. Длится он на экране всего несколько секунд, но ради этого Веревкин жил в Муроме несколько месяцев, наперстничал, играл в карты, словом, зарабатывал на жизнь. Я помог ему опубликовать несколько стихотворений в местной газете, и в знак благодарности он пообещал познакомить меня с Чуриковой и Кононовым.

Веревкин распорядился, чтобы вечером я ждал его у ресторана «Муром», а он придет вместе с артистами. Признаться, верил я в это слабо, но он не обманул, пришел, привел. Мы заказали столик на четверых, нам принесли четыреста граммов водки (норма!) и пиво в огромных кружках. Чурикова была загримирована под санитарку, в таком виде и пришла. Оказывается, ей все время надо было находиться в образе. Разговорить ее не удалось, все больше молчала. Зато Кононов (помните начальника Чукотки или Нестора Петровича из «Большой перемены») болтал без умолку. А спиртное в основном выпил все тот же Веревкин...