В Художественном музее открылась выставка произведений народного художника Чувашии, лауреата Государственной премии ЧР Элли Юрьева. В марте этого года ему исполнилось бы 70 лет.

Творческие люди имеют свойство жить особой жизнью. И нет критика строже, чем время, проверяющее достоинства их произведений. Жизнь картин или рукописей после смерти создателя подобна «фантому» – они несут энергетику автора, его думы и мечты. Все это так же доступно для восприятия, как если бы автор сам рассказывал о себе и своем творчестве.

Посетив выставку произведений Элли Юрьева, прежде всего поражаешься объему наследия именитого земляка (родом он из Красноармейского района). А ведь это лишь часть дара, оставленного художником чувашскому народу еще при жизни. Здесь трудно определить, в чем более всего удалось проявить себя художнику: в графике ли, живописи, прикладном ли искусстве или геральдике. Юрьев создал эксклюзивный шрифт «Андриян». Впервые он был применен в книге о нашем космическом соколе – Андрияне Николаеве. Этот шрифт еще называют «юрьевским». Сейчас им пользуются для оформления всех национальных государственных документов и писем, в том числе – для общения на международном уровне.

Будучи человеком увлеченным, разносторонне образованным Юрьев не способен был замыкаться в стенах своей мастерской, ему был необходим творческий простор, как летчику - беспредельность небес. Упоминание о жажде полетов не случайно. Неосуществленной мечтой Элли Михайловича осталась профессия летчика. В юности он бредил авиацией. Но не сложилось из-за проблем со зрением. Зато всевышний даровал этому человеку необычайной силы тягу к творчеству. И Элли Юрьев достиг в искусстве величайших высот: в этой ипостаси он был настоящим «асом». Чего только стоят его уникальные разработки государственной символики Чувашской Республики – герба, флага. А герб нашего города, который тоже создал Юрьев? Это ли не «высший пилотаж»?!

Но порой Элли Михайлович сетовал, что мало времени уделяет живописи. А когда брал в руки кисть, на полотнах чаще всего возникала и сияла головокружительной синевой его мечта, любовь всей жизни – небо. Земная же любовь Мастера принадлежала «его Маргарите» – Галине Алексеевне. По большому счету, их связала обоюдная любовь к искусству. Даже познакомились они в стенах тогда еще музыкального театра. По словам жены художника, Элли Михайлович обладал большими способностями к музыке. В свободное время играл на фисгармонии или же на пианино. И если бы не стал Мастером в изобразительном искусстве, вполне возможно, стал бы «асом» в музыке. Для Галины Юрьевой профессия мужа определила и уклад семейной жизни: все в доме было подчинено его работе. Как пояснила Галина Алексеевна, в творчестве Элли Юрьева главенствовала общенациональная задача – поднять культурный уровень своего народа. Впитывая все лучшее из культуры других народов и наций, он стремился привнести в чувашскую культуру то, что было бы узнаваемым и признаваемым в Российском государстве и в мире. Отражали это подвижническое свойство натуры художника два девиза: «Кто, если не я» и «Спеши творить добро». И он спешил. У Юрьева даже походка была такая – целеустремленная, а душа – окрыленная. Ему удалось многое успеть, жаль – не все, что задумал.

Пять лет прошло со дня смерти Элли Юрьева, но «фантом» его творчества продолжает свой полет…