Он нашел успокоение рядом с могилами родных – матери и деда, ее отца. Исполняя волю покойного (Геннадий Николаевич умер 21 февраля в московской клинике, после тяжелой болезни), его похоронили на родине, в деревне Шаймурзино Батыревского района.

«Моя мать, умершая рано, до сих пор видится мне как некое святое свечение, видится в жизни, которая, страшною мощью огромного Антиподного Народоподобия, была превращена чуть ли не в «естественный» ад. Для меня и «народ» – это просто моя мать и ее страдания. И этот «другой народ» (истинный, а не антиподный) остался, в конце концов, лишь в снах-как-в-снегах («Всё дальше в снега...» – это название моей последней книги)», – так писал несколько лет назад народный поэт Чувашии Геннадий Айги.

Траурная церемония прощания состоялась в минувшую пятницу в Чувашской государственной филармонии. Проводить поэта в последний путь приехали его близкие: вдова Галина Борисовна, сыновья – Алексей, известный музыкант, вместе с супругой, Андрей – и младшая дочь Аня. Как сказала вдова поэта, она ни на минуту не сомневалась, что Айги должен быть похоронен в Чувашии: «Вижу всенародную к нему любовь, и светло на душе, что его желание исполнилось».

Президент республики Николай Федоров назвал Геннадия Николаевича великим сыном чувашского и российского народа, процитировал одно из его стихотворений-образов:
Какой же Мощью надо быть
чтоб так Безмолвствовать
как будто перед бурей
в столь скудном существе как я.

«Только Геннадий Николаевич мог написать так просто, так мощно, так пронзительно и прочувствованно. В его стихах – глубокая философия бытия, такому явлению, как Айги, нет равных в Чувашии, в России, в мире, – сказал глава республики. – Говорят, умирают не поэты, умирают миры. Мир, сотворенный Айги, бессмертен. Он останется с нами навеки». Не случайно из уст Президента прозвучало сравнение с другим великим земляком, не столь давно ушедшим из жизни Андрияном Николаевым – оба они подняли чувашский мир на недосягаемую доселе высоту. И оба навсегда остались в нашей памяти.

«Абсолютный поэт – так его называли, – заметил известный чувашский литератор Атнер Хузангай. – Айги был и остается единственным и неповторимым голосом в мировой поэзии. Те родные поля и леса, что он воспел, принимают его в свои объятия, он – в объятиях Бога».

Сестра Геннадия Николаевича Ева Лисина напомнила, что главным спасением для Айги всю жизнь были вера в Бога и, конечно, поэзия. Незадолго до смерти сестра спросила: «Тебе тяжело?». «Тяжело», – признался Геннадий Николаевич. «Не бойся…» – «Я не боюсь, – прозвучал тихий ответ, – я с Богом». И всегда поэт помнил о родине – даже вишни под окном московской квартиры у него росли, привезенные из Шаймурзино, – и о матери:
Не снимая платка с головы,
умирает мама, и единственный раз
я плачу от жалкого вида
ее домотканого платья…

После прощания в Чебоксарах траурный кортеж отправился в Батыревский район. Все односельчане вышли провожать Геннадия Николаевича, гроб с телом Айги они пронесли на руках через все Шаймурзино, прямо до кладбища, где прошел траурный митинг. Люди плакали, не стыдясь слез – ведь для них он прежде всего был своим, родным, соседом, а уж потом – великим и признанным поэтом. После панихиды из уст родных прозвучали слова из Библии: «И приложился он к народу своему…» Так в Книге книг говорится о смерти библейских патриархов, память о которых для людей священна. Не «умер», а навеки остался со своим народом.
Мы умрем, и останется тоска людей
по еле чувствуемому следу
какой-то волны, ушедшей
из их снов, из их слуха, из их усталости.
По следу того, что когда-то называлось нами.

Так сложилось, что творчество Айги, вначале ярко авангардное, а затем вышедшее за рамки какого-то одного направления, давно по достоинству оценили за рубежом, вместе с ним – и чувашскую поэзию. И в историю Геннадий Николаевич войдет как поэт, писавший на чувашском, русском и французском языках. Весь принадлежащий родной земле, но вместе с тем – всему миру. Первая книга стихов Айги на русском языке в СССР вышла только в 1987-м. После Мюнхена и Парижа, Швейцарии и Англии Айги-поэта, а не переводчика, заново открыли и в своем Отечестве. К званиям командора французского ордена Искусств и литературы, кавалера ордена Почетного легиона, лауреата международных премий прибавились Госпремия Чувашии, титулы народного поэта республики, лауреата российской премии Пастернака, наконец, номинация на Нобелевскую премию… Но безусловно, огромное творческое наследие поэта нуждается в новом осмыслении и прочтении. И так оно и будет у каждого из последующих поколений.

«Осознание того, что его уже нет, придет позже, – сказала вдова Геннадия Николаевича. – А сейчас ждет большая работа: будем готовить собрание сочинений поэта, разбирать его архив, многочисленные рукописи». Говорилось на траурном митинге и о том, что нужен мемориальный комплекс в родной деревне Геннадия Николаевича. Чтобы со всей России и со всего мира люди приезжали в Шаймурзино ощутить величие Айги.

На смерть поэта откликнулись многие деятели искусства, политики. Вот что пишет руководитель российских Фонда социально-экономических и интеллектуальных программ, конгресса интеллигенции, сопредседатель Союза писателей Москвы С. Филатов: «Поэзия Геннадия Айги высоко оценена и признана во всей России и за рубежом. Неоценим его литературный подвиг, сделавший известной литературу чувашского народа всему миру. Его стихами начинается первый том «Антологии народов России», изданный нашим фондом при поддержке федеральных агентств по культуре, печати и массовым коммуникациям. Мы будем помнить Геннадия Айги и его стихи». Соболезнования родным и близким поэта, всему народу Чувашии выразили депутаты Госдумы А. Аксаков и П. Семенов, известный татарский писатель Ренат Харис, польский ПЕН-Центр. Телеграммы с соболезнованиями продолжают поступать.

…Есть у Геннадия Айги небольшое стихотворение, некая игра-парадокс. Заголовок – «Нет мыши», текст из одного слова – «есть». Может быть, оно не совсем доступно для понимания, но кто сказал, что читать стихи легко, особенно Айги?.. На одном из московских форумов в Интернете, посвященном поэту, этот стих привели так:

НЕТ АЙГИ

Есть!

Лучше не скажешь.