Некоторые читатели после появления 20 и 27 мая в “Советской Чувашии” заметок о поездке группы российских журналистов в Японию интересуются: неужели там на заводах не увидишь ни одной живой души, правда ли, все делают роботы? Нет, неправда. Многое действительно выполняют автоматы. И все же на производстве все решает человек.

Лет пять тому назад мне довелось пройти длиннющий сборочный конвейер “АвтоВАЗа”. Сильное впечатление осталось от той командировки в Тольятти. И вот теперь представился случай внешне сравнить наше производство со сборкой автомобилей “Тойота” в городе Такаоке.

На этом одном из многочисленных заводов ведущей в мире фирмы выпускают автомашины восьми моделей, в том числе популярную в Россию “Тойоту-Королла” с левым рулем. Конвейер здесь во многом напоминает тольяттинский, разве что роботами больше насыщен. Потому, конечно, на линии заметно меньше рабочих. Но есть и резкое отличие. Сборочный конвейер в Японии настолько разноцветен яркими красками, что напоминает — простите за нелогично странное сравнение — свежевыкрашенный парк аттракционов.

Впрочем, в последние годы и в цехах российских заводов появляется оборудование с броской цветовой гаммой. Но ведь в ряде случаев оно вскоре начинает терять цвет — как и окна в производственных корпусах то ли копотью, то ли парами масла и прочей технической жидкости покрываются. Неудивительно, что в ряде случаев и спецовку у нас подбирают соответствующую — чтобы немаркие были, грязь на ней не была заметна.

У японских “эксплуататоров” же большинство автомобилестроителей одеваются во все белое. Более часа, двигаясь по ковролиновой дорожке вдоль сборочного конвейера, наблюдали мы за их работой. И не увидели ни замаранных бейсболок, футболок, ни испачканных брюк и перчаток. Ну как в Рио-де-Жанейро!

Запомнилась реакция на увиденное в сборочном цехе “Тойоты” нашего московского коллеги Владимира Торина, когда-то работавшего в газете “Нижегородские новости”. На Горьковском автозаводе, эмоционально рассказывал он, установили дорогое немецкое оборудование для покраски кузовов “Волги”. Но вскоре, несмотря на усилия, кузова перестали получаться идеально блестящими, как предусмотрено технологическими нормами. Целый месяц разбирались. Оказалось, один из рабочих умыкнул ведро краски, чтобы привести в порядок свой дачный домик, а взамен долил некую жидкость. Встал вопрос об увольнении несуна. И тот долго недоумевал, мол, за такой пустяк так строго не наказывают.

Ну и мы в “Тойоте” поинтересовались: воруют ли работники запчасти или еще что-то? Долго объясняли японцам, о чем хотим спросить. А они, наив-ные, так и не поняли сути вопроса. Лишь пожимали плечами: “А зачем воровать?..”

Фирменную одежду имеют почти все японские предприятия. И школьники здесь одеваются одинаково, они носят форму, стилизованную под морскую. А служащие офисов, чиновники — сплошь в строгих черных костюмах, белых рубашках, галстуках.

И вот на днях поступила любопытная информация. С 1 июня всем госслужащим Японии предписано являться на работу без галстуков и пиджаков. Традиционный строгий костюм впредь они будут надевать только для протокольных мероприятий. Пример тут показал премьер-министр Д. Коидзуми, в первый летний день пришедший на работу в голубой рубашке — без пиджака и галстука. Оказывается, за этим стоит экономический расчет. Летом в офисах жарко, на улице — большая влажность, кондиционеры в помещениях же потребляют много электричества.

Кстати, о белых перчатках. В них работают не только на заводе “Тойота”, но и в фирмах “Мицубиси”, “Панасоник”, даже на предприятии по утилизации старых холодильников, кондиционеров, стиральных машин и другой бытовой техники. А уж о водителях такси, автобусов и говорить не приходится. Показалось, что строгий костюм, галстук, белая рубашка и перчатки как бы побуждают японцев работать качественно, ответственно. И не только это. Там, где чисто, светло, уютно, где тебе доверяют, достойно платят за усердие (зарплата на сборочном конвейере “Тойоты” — 3,5-4 тыс. долларов в месяц), плохо работать попросту невозможно.

От некоторых наших “знатоков” секретов западного менеджмента доводилось слышать, что в Японии на проходной устанавливают резиновые манекены начальников, чтобы обиженные подчиненные могли спускать пар, поколотив манекен шефа кулаками. Чепуха все это, байки наших фантазеров!

А вот почитание не только начальства, но и коллег, постоянные поклоны, неподдельные улыбки наблюдали повсюду. Такой уж менталитет японца, что доведется ему, допустим, забить гвоздь, так он будет делать это не только рукой и молотком, но и всей своей натурой — и телом, и душой. В тот момент для него не существует ничего, кроме данной работы, — будто цель всей его жизни сводится к забиванию гвоздя. Причем это делается не по принуждению, не от покорности, а свободно, естественно. Культ труда, преданность фирме в японском обществе вырабатывались столетиями. Ну как нам понять такое загадочное сочетание в человеке практического и возвышенного начал?..И как осмыслить то, почему каждый японец занимается своим, угодным именно его душе, делом? На производстве он никогда не возьмется за то, что не умеет делать, — условно говоря, сантехник не ввинтит лампочку, маляр не подойдет к бетономешалке. Все-таки не автоматы-роботы определяют лицо японского производства, а люди с их удивительным отношением к труду как к чему-то святому.

Сожалею, что так и не поинтересовался: есть ли у них похожие на русские понятия “авось”, “сойдет”, “спустя рукава”, “сделать на глаз”…

Между прочим, и монотонного ручного труда в Японии не так уж мало. В один из дней нас повезли в кооператив по разведению устриц. Сперва на не самом современном судне добрались до бамбуковых плотов, на которых развешаны 10-метровые провода с ракушками. Таких плотов на “внутреннем море” под Хиросимой несколько тысяч. На них и набирает вес в течение двух лет этот деликатесный дорогой морепродукт. Нелегкая работа! Затем, на берегу, показали еще более малопривлекательную картину. В цехе со специфическим запахом, отнюдь не похожим на парфюм, группа из полутора десятков женщин выковыривала из обросших мхом грязных скорлуп молочно-белое мясо устриц. Специальные приспособления, похожие на маленькую кирку, так и играли в их руках. Резиновые перчатки и фартуки как бы подчеркивали тяжесть неквалифицированного труда. Сколько же здесь женщины зарабатывают? По японским меркам мало — 1,5 тыс. долларов. Все верно: в этой “странной” стране высоко ценят квалификацию, хорошо платят за “мозги”, а не за угодничество и движения руками.

Оказалось, что даже здесь, в тяжелых условиях, работники дорожат местом, гордятся своим кооперативом. Важнейший принцип для них — ответственность. Не случайно на многих японских предприятиях рабочий день начинается с исполнения гимна фирмы. Так желают коллегам и себе хорошего дня, чтобы дела шли лучше, продукция выгодно продавалась.

Не лишено ручного труда и выращивание декоративных золотых рыбок в специализированном кооперативе под городом Нагоя. Десятки аккуратных прудов-бассейнов, где водятся рыбки, сооружены среди деревенских домов. Никто их не трогает. Хотя, как сообщил хозяин кооператива Морио Мива, цена отдельных золотых рыб на выставках-аукционах достигает до одного миллиона долларов за штуку. Поверить трудно! Впрочем, это похоже на правду. Ведь в кооперативе выращивают удивительной красоты рыб, некоторые из них — потомки особей, побывавших вместе с японским космонавтом во Вселенной. Взращенных рыб — размером от 10 до 75 см — кооператив реализует по всей Японии. Мы их видели во многих городах и деревнях — в бассейнах, речках, прудах, аквариумах. Плавают себе, радуя людей. Да еще побуждая японцев поддерживать чистоту окружающей среды.

И опять вспоминалась наша культура поведения в Чувашии. До поры золотых рыб в бассейнах, фонтанах и прудах, надеемся, доживут наши внуки. Ну а пока-то можем хотя бы не вываливать на сельские улицы мусор, не выливать туда помои?

На многих японских заводах, в универмагах и ресторанах заметили мы “пережиток советского прошлого”— портреты лучших работников, физкультурников, общественных активистов украшают специальные стенды, напоминающие почти забытые нами “Доски почета”. Человеческий фактор, однако. А говорим: по манекенной морде начальника бьют…

Читатель, сравнив уровни оплаты труда в Японии и у нас, скажет: чего же, мол, им не работать, коль зарплата высокая. Что тут скажешь? С одной стороны, доходы японцев не столь велики, если учесть, что наши и их налоги, другие обязательные платежи несопоставимы. Например, сопровождавшая нас Чизуру Хатакенака, арендующая в Токио маленькую квартиру, в месяц платит 1 тыс. долларов. А однокомнатная квартирка в столице стоит в пределах 1 млн. долларов. С другой же стороны, полезно помнить о базовых вещах, которые не позволяют нам жить хорошо. Среди них, важнейших, — и такие: не будет у нас высокой зарплаты, если не перестанем с похмелья приходить на работу, воровать, бросать окурки под ноги, гадить в подъездах, переходить улицу в неположенном месте… Начальников-то охотно ругаем, а на себя посмотреть не утруждаемся. Разве человек, не признающий простейших норм поведения, может красиво работать, выпускать конкурентные товары?

Когда мы в апреле уезжали в Японию, у нас снега почти не оставалось, а трава еще не успела взойти. И вдоль дорог можно было видеть множество выброшенных коробочек-упаковок, баночек-скляночек. В Японии же, одной из самых потребительских стран мира, нельзя было заметить даже одну валяющуюся пластиковую или иную тару. Здесь из мусора, что называется, делают “конфетку”.

Воочию убедились в этом на заводе по утилизации бытовых электроприборов под городом Йокогама в префектуре Чибо. Подобных предприятий в стране сорок пять. Йокогамский — крупнейший из них, утилизирует 7,5 проц. “старья” всей Японии. Работают здесь 230 человек, из них 30 — управленцы. Через завод проходит свыше 50 тыс. тонн старой техники в год. И более половины отходов в качестве сырья возвращается для дальнейшей переработки и использования, остальная часть идет на строительство новых земель.

А вообще утилизируют и перерабатывают в Японии все: на одних заводах — автомобили, на других — промышленные или пищевые отходы и т. д. Иначе маленькая по площади страна давно бы покрылась толстым слоем мусора. А тут, наоборот, Япония даже расширяет свои площади — блоки и прочие штуки, полученные в результате переработки отходов, идут на строительство новых участ-ков, тесня океан. Уже сейчас более 5 процентов площади огромного Токио находится на месте бывшего моря!

Но не только на наращивание новых участков идет мусор. Как нам пояснили и показали на заводе по утилизации бытовых электроприборов, примерно 60 процентов материалов от разобранных здесь холодильников, стиральных машин, кондиционеров, компьютеров и другой техники идет для повторного использования. Разумеется, после тщательной переработки — сперва в гранулы или порошок, а затем — переплавки.

У нас в России тоже порой кое-где кое-что собирают и как бы перерабатывают. В соответствии с законом за это отвечают органы местного самоуправления. В Японии система принципиально другая. Там за утилизацию своей продукции отвечает производитель и расходы на нее включает в цену выпускаемого товара. Делается это по принятому четыре года назад специальному закону.

За утилизацию же устаревшей техники, выпущенной до принятия этого закона, японцы платят приличные деньги. Допустим, сдаешь старый автомобиль — плати в зависимости от модели в среднем 50 тысяч иен (1 рубль — примерно 4 иены). Хочешь расстаться с дырявой кастрюлей — внеси 200 иен.

Впрочем, кастрюлю до дыр японцы не используют. На утилизационном заводе, увидев еще блестящие холодильники, стиральные машины, почти свеженькие телевизоры, мы с подозрением и сожалением подумали: в России им служить бы да служить верой и правдой хозяевам…

На свалку что-либо вывозить японцам запрещено. Конечно, можете это сделать, если за незаконный сброс готовы заплатить штраф до 10 млн. иен или отсидеть в тюрьме до 5 лет. Кому платить штраф? Собственникам земли! Они, как и полицейские, очень строго надзирают за чистотой.

Старую технику принимают магазины, продавшие ее, а также коммунальные службы. Достаточно позвонить туда — приедут и освободят от лишних хлопот.

А вообще про японские отходы, действительно превращающиеся в доходы, можно рассказывать долго. Но будет ли от этого польза? Думается, нашим специалистам, предпринимателям и чиновникам пора кончать с дискуссиями и вооружиться мировым опытом. Иначе погрязнем в собственных отбросах так, что мало не покажется.