Известно, в последние полстолетия прошлого века столица Чувашии дважды отмечала свой юбилей. И каждый раз точка отсчета со дня основания города была разной: вначале – 1555 год, чуть позднее – 1469-й.

В научных кругах республики витает идея о новом пересмотре даты появления города на правом берегу Волги. В частности, с аргументированными статьями по этому поводу выступили на страницах «Республики» видные чувашские историки Василий Димитриев и Петр Денисов. Что думают по этому поводу историки страны?

Чувашский государственный институт гуманитарных наук, собрав все существенные научные публикации, относящиеся к этому вопросу, направил их для изучения и совокупной оценки в Российский исторический музей. На днях получено экспертное заключение, которое мы публикуем с незначительными сокращениями.

При уяснении времени основания любого города совершенно справедливое и обоснованное предпочтение отдается сведениям, почерпнутым в письменных источниках. Для территории Древнерусского государства такими источниками, естественно, являются летописи. При этом сообщения летописцев и собранные ими сведения, как правило, ограничиваются территорией древнерусских княжеств. Что же касается сопредельных земель и народов, то сведения о них появляются спорадически, а более устойчивый интерес к ним связан обычно с вхождением в состав Российского государства.

Эта закономерность в полной мере прослеживается на примере Чебоксар, которые в летописных текстах впервые упоминаются буквально вскользь под 1469 годом в контексте описания похода русской рати на Казань. С большой долей вероятности можно предположить, что остановка русского войска, направлявшегося в столь серьезный поход, была спланирована заранее. Местом для привала перед решающим марш-броском до Казани мог стать известный командованию населенный пункт, отдых в котором позволял с наименьшими лишениями преодолеть предстоявший сложный безостановочный дневной и ночной переход до татарской столицы.

Немаловажным представляется и еще одно очень конкретное соображение русского командования при выборе пути на Казань именно через Чебоксары. Войско, которому предстояла осада города, несомненно, имело артиллерию, для успешной доставки которой необходима как минимум хорошо наезженная дорога. Несомненно, она существовала между Чебоксарами и Казанью, иначе за такой короткий промежуток времени (день и ночь) многочисленное войско с обозом вряд ли смогло бы одолеть путь. Это косвенное соображение может стать еще одним подтверждением существования развитого и многонаселенного поселения на Чебоксаре.

Есть еще одна сторона вопроса, которая носит хронологически более углубленный, общеисторический характер. Она касается времени и причин появления тюркоязычного населения на финно-угорской территории правобережья Волги севернее Камы. Широкомасштабные археологические исследования, организованные и проведенные под руководством А. П. Смирнова, выявили и зафиксировали, что ареал расселения единственных тюрок этого района – болгарских племен – до монгольского нашествия с севера практически был ограничен руслом Камы. Это относится и к Казани, которая, как теперь доказано, зародилась не раньше первой трети XIV века.

После мощного и жестокого удара полчищ хана Бату, полностью стерших развитую болгарскую государственность, какая-то часть болгарских племен сумела консолидироваться и переселиться в глухие неосвоенные районы вверх по течению Волги. Глубоко укоренившиеся навыки болгарской оседлой культуры и градостроительства, несомненно, способствовали возникновению стационарных поселений вдоль волжского побережья. Тем более что проникновению в лесные дебри к западу от Волги всемерно препятствовали мордовские племена, что хорошо известно по русским летописям.

Конкретный и чрезвычайно ценный материал предоставили археологические исследования культурного слоя Чебоксар под руководством Ю. А. Краснова в 1969–1970 гг. Многовековое существование города подтверждает в первую очередь мощность культурных напластований, которые достигают 4,5–4,7 м. Хронологически они составляют шкалу от XIX по ХIII вв. включительно. Причем характеристика и датировка каждого слоя подтверждаются не единичными, а массовыми находками разнообразных бытовых предметов, имеющих хорошо проверенные хронологические аналогии на соотносимых по времени памятниках Древней Руси, Волжской Болгарии, Золотой Орды и угро-финских соседей.

Особо нужно подчеркнуть, что находки керамики болгарского типа в Чебоксарах фиксировались и раньше П. И. Третьяковым и А. П. Смирновым. К хорошо известным твердо датируемым находкам, кроме керамики болгарского типа, относятся обломки поливных глазурованных сосудов на Кашиной основе. Несомненно их привозное происхождение из городов Золотой Орды. Это свидетельствует не только о торговых связях, но и о социальной развитости городского населения Чебоксар, так как приобретать подобную посуду могли только очень богатые слои населения. Находки при раскопках поливных разноцветных архитектурных изразцов однозначно свидетельствуют о наличии монументальных построек, сооружение которых было доступно лишь крупным феодалам. Подобные археологические наблюдения позволяют с доказательной несомненностью утверждать о высокой степени развитости градостроительной культуры Чебоксар в XIII–XIV вв.

Самые различные бытовые предметы, встреченные при раскопках (замки, ключи, гребни, кресала, ювелирные изделия, наконечники стрел и т. д.) датируются по аналогиям XIII–XIV вв.

Открытые археологами несколько производственных комплексов (гончарный, мастерские замочника и ювелира, сапожника и кожевника) свидетельствуют о развитости городской жизни, поскольку все эти ремесленные товары должны были находить покупателя. В результате Чебоксары XIII–XIV вв. предстают не рядовым поселком, а значительным центром ремесла и торговли, которые притягивало, скорее всего, существование в этом населенном пункте административной власти региона. Археологические материалы и исторические данные позволяют утверждать, что Чебоксары XIII–XIV вв. были центром, вокруг которого происходило формирование чувашской народности, отличавшейся в культурном, языковом и этническом отношениях от соседей и в первую очередь – от населения Казанского ханства, хотя единый фундамент древней культуры чувашей и казанских татар не подвергается никакому сомнению. Одной из чисто внешних политических причин, приведших к появлению двух народов, стала драма монгольского нашествия.

Материалы раскопок 1969–1973 гг. убедительно свидетельствуют о возникновении города Чебоксары в короткий отрезок времени сразу же после монгольского нашествия и разгрома Волжской Болгарии. Естественно, конкретной даты археологические материалы не дают, но, судя по их комплексу, твердо свидетельствуют вкупе с общеисторической оценкой ситуации о середине III века. В качестве конкретной даты можно считать 1255 год. Весомым основанием для подтверждения может стать организация выставки археологических древностей Чебоксар из раскопок Ю. А. Краснова. Судя по отчетам, материалы раскопок были переданы в 70-х годах в кабинет археологии Чувашского государственного университета имени И. Н. Ульянова и Чувашский республиканский краеведческий музей.

Вадим ЕГОРОВ,

доктор исторических наук.

Наша справка

Автор экспертного заключения, составленного по договору с Чувашским государственным институтом гуманитарных наук, – Вадим Леонидович Егоров, зам. директора Российского государственного исторического музея (с 1993 г.), доктор исторических наук, заслуженный работник культуры Российской Федерации, специалист по городам средневековья. Докторскую диссертацию защитил по теме: «Историческая география Золотой Орды». В 1970–1993 гг. работал в Институте истории Российской академии наук.