Г.Айги.

Геннадий Айги родился в деревне Шаймурзино Батыревского района в семье сельского учителя, окончил Литературный институт в Москве… Первыми, кто заметил молодого поэта, были Назым Хикмет, Виктор Шкловский, Борис Пастернак. Последний отзывался об Айги не иначе, как: “Он – особо отмеченный”. Геннадий Айги – лауреат множества литературных премий, среди которых, кстати, наиболее ценит премию имени Пастернака, выдвинут на соискание Нобелевской премии.

Роман Якобсон назвал Айги “экстраординарным поэтом современного русского авангарда”. Айги относится к поколению шестидесятых, воспитанных на творческой смелости и внутренней свободе поэтов и художников начала века, не пожелавших подстраиваться под систему. Геннадий Айги вспоминает: “В шестидесятые годы, еще в “хрущевский период”, на переднем плане сопротивления властям стояли не диссиденты, а художники, никому не нужные, бедные, неизвестные, жалкие, но – художники. Они первыми заявили о своей самостоятельности несогласием с властями и с официальным мировоззрением”. Айги и его сподвижники устраивали “квартирные” выставки, сами издавали свои стихи. Художники и поэты организовали литературно-художественное объединение, душой которого был необычайно разносторонний и эрудированный человек Александр Васильев (сын одного из постановщиков знаменитого фильма “Чапаев”). Все они часто собирались в домике Айги на окраине Москвы. Вот строки Айги тех лет:
к кутежу живописцев
(вместе с А.З.)
одеты в раны есть: и цветниками - бога
где красные от ветра чумового
соединимые следы!
ах так кричать – похожим быть на пену
кровавую – то тут то там
(пуста Москва как после декабря
и как обрывки свиста
гуашей – тонко – дрожь)
1964

Поэзия Айги многим кажется трудной для восприятия. Видный польский теоретик литературы Эдвард Бальцежан пишет о творчестве Айги: “В его поэзии материальность стихотворения дает о себе знать особой графикой текста, когда в мир букв вторгаются не буквенные символы: ноты, тайные знаки, цветные прямоугольники, родом с холстов Казимира Малевича. Важную роль здесь играет “свет” между буквами (малыми, большими, напечатанными жирным шрифтом), фразами, строками”.
давнее рисование

В поэзии Айги графика и пунктуация имеют, бесспорно, большое значение, но не главное. Здесь важны ощущения, недосказанность, предчувствие… Прав Всеволод Некрасов, сказав: “Все-таки поэзия та самая истина, которая всегда конкретна – случай, а не правило, дыхание, а не принадлежность к системе и не техника-механика как таковая”. Именно дыхание важнее всего в поэзии.

Чувашский поэт, пишущий на родном языке и русском, до последнего времени был больше известен в Европе, чем у себя на родине. “Пророком в Отечестве” Айги стал, будучи уже признанным поэтом в Польше, Венгрии, Чехословакии, Югославии, Голландии, Швейцарии, Англии и других странах, где вышли сборники его стихов. Особую известность в европейском мире получил цикл вариаций на тему народных песен “Поклон пению”.
Давно уж не видно деревни,
а окна отцовского дома
трещинами в рамах свистят,
призывая – вернуться.
Вышивки – в танце – на вас!
то ли кланяются васильки,
то ли
щебечут ласточки.
Танцуя,
в бусы превратим кирпичи этой печки,
серебряные в ней загорятся
дрова.

Айги открыл европейскому читателю мир чувашской культуры. Как-то в разговоре Геннадий Николаевич обмолвился, что никогда не задумывался над тем, будут ли его стихи интересны будущим поколениям, но искренне рад тому, что останется составленная им Антология чувашской поэзии, изданная уже на шести языках мира.